Это сложнопроизносимое название- родовое поместье русского воина. По завещанию он похоронен именно здесь. Биографию полководца вы и сами можете прочитать, я же покажу вам именно мавзолей. Раньше можно было добраться только с экскурсией, и когда ехал по грунтовой дорожке автобус, резво выбегала из дома хуторянка, садилась на велосипед, догнав группу, отпирала огромным ключом. Гости были редки. Десять лет назад пронесся ураган, повалил вековые лиственницы, и легли они ровнехонько, параллельно тропе. Ни один лист не упал на святое. И казалось, теперь вообще всё. Однако расчистили, облагородили, проложили дорогу. Итак,



Рамка предполагает обрамление. И фото получаются особенно торжественными, что ли.





Информация- на трех языках:





Та женщина давно на пенсии, молодая смотрительница живет в доме, что позади мавзолея. Трогательная записочка на двери просит обойти фасад, постучать и попросить ключ здесь. Экскурсия на любом языке, всего-то 2 евро.



Маленький музей о войне 1812 года и политических фигурах того времени:





Входим. Фамильный герб князя: Верность и терпение.





Из этических соображений не фотографировала усыпальницу в подвальном помещении. Рассказывают, что фашисты взломали гробы, раз княгиня- стало быть и золото, и бриллианты на ней? Не нашли, разбросали кости, сволочи. До сих пор с содроганием говорят о надругательстве. Надгробие полно символов: Афина держит венок победителя, матушка Россия скорбит (эстонка-гид так и сказала "матушка Россия скорбит"). Оригинал шлема хранится в Эрмитаже. Награды, биография, венки и живые цветы: алые гвоздики посредине, две вазы белых роз по бокам.





Сын золотой молодежью не был, просил не хоронить его рядом с родителями. Принципиально. Не стал примазываться к славе отца. И скромная оградка...



Этот обелиск тоже рядом. Там полегли, на том клочке от речки до дороги, около 800 наших мальчиков. Место было открытое, как на ладони. Вечная слава.





Заметьте: не "оккупанты", не "русские солдаты"- освободители советской Эстонии. Да, это так. И ни единой буковки не отбито, ни иголочки в чаше неугасимой скорби, не то что в польской Познани, не сравнить.